Пока ты рос, там на далекой берлинщине, здесь, в Риге, на тротуаре и на сердце наступила осень, и лето совсем кончилось.Отлетели паутинки. Запели дожди и ветра. Зажигаю камин, ветер гудит раздувая пламя, искры стучат в стекло. В комнату на мягких тигриных лапах крадётся тепло.
И, если ты, Котя, не идиот, а шансы стать идиотом у тебя ничтожны, хвала родителям, твой второй сон окажется лучше. На душе будет мир, а в ногах дети….
Мы приходим на землю ангелами: чисты, открыты, невинны – и с каждым выбором ставим на себе как на продукте новый срок годности. Иногда продлеваем его, но чаще – наоборот. И чем короче срок годности, тем сложнее становится выбор.
Пятьсот лет Ной бедокурил, искал себя, обустраивал дом, прежде чем дозрел до сына. Он мог позволить себе роскошь остаться на второй год. Он копил знание, как виноград откладывает в себе солнце, чтобы потом отдать его вину. Это сегодня мы частим, елозим и снижаем качество. Глотаем жизнь кусками, не прожёвывая. Нет времени разглядеть лицо ближнего. Бегаем от себя, словно собака догоняющая свой неизменно ускользающий хвост.
Чтобы тебе, Котя, человеку, по месту рождения наполовину немецкому, по крови русскому, имеющему брата полугрузина, ситуация стала совсем ясной, открою невеликую тайну: до этой войны русские и грузины считались братьями. Когда-то очень давно, когда ни тебя, ни меня не было на свете и даже не родилась твоя бабушка, в совсем далеком одна тысяча семьсот восемьдесят третьем году грузинский царь Картлии и Кахетии Ираклий Второй обратился к русской императрице Екатерине с просьбой о защите нации от персов и турок. 24 июля был заключен Георгиевский трактат. Если бы этого не произошло, то ислам стёр бы христианскую Грузии с карты мира. Персы или турки просто вырезали бы этот не мусульманский народ, ибо нравы в те времена были простые и жесткие.
Предисловие. Малюсенькое. Как и те, кому оно посвящается.
История такая: когда-то, по нынешним временам так уже и давно, в городе Берлине у моего друга родился мальчик. Назвали малыша Константином, Костей, Котей… Почему-то я решил, что буду писать ему письма… Маленький вырос. С другом я поссорился, а книжка осталась. Не выбрасывать же? Берлинскому Коте и моим детям: Алине,Артёму, Арсению она посвящается.
Строго и местами уверенно Ваш папа и дядя Вадим.
Это история об одесской семье и скрипке Гварнери, которая произошла в 1941ом году. Эта сага об эвакуации, в которой мать спасает и теряет своих детей, мужа, отца. Это рассказ об отчаяние и надежде. Это, наверное, история о Боге, который живёт в каждом из нас…