Осень страны и природы на этот раз совпала чудесным образом. Листья падают вслед за социальными пособиями. Граждане и неграждане подобно птицам устремились на юго-запад, оставшиеся готовятся к суровой зиме. Как лось из анекдота, страна с похмелья пытается утолить жажду после вчерашнего праздника, в то время как охотник-кризис выстрел за выстрелом расстреливает ее в упор.
“Я пью, пью, а мне все хуже и хуже”, — недоумевает власть. Кредиты приходят, лучше не становится. Почему же так? Ответ должен быть ясен и краток: в Латвии нет серьезного конкурентоспособного производства, которое позволило бы в условиях кризиса сохранить, а так как любой кризис — это время возможностей, то и поднять численность занятых, обеспечив им при этом достойную зарплату.
Рабочее место, производящее товарный продукт — вот первооснова экономики. Оно дает человеку возможность нормально жить, растить детей, помогать родителям. Оно приносит государству — налоги, а бизнесменам — платежеспособный спрос. Разве поступающие в страну сегодня средства тратятся на создание рабочих мест? Нет. И опять мы получаем новые резонные вопросы…
Скажи мне кто твой друг, и я скажу все…
Тратить сегодня может лишь тот, кто имеет это то, что можно тратить. На ресурсах, поступивших от международных институтов, собакой на сене сидит правительство. Оно же ведет переговоры о целевом использовании этих средств. Что же мешает министрам руководствоваться при этом здравым смыслом? Большего ведь не требуется. Почему эти люди, стоящие у руля, так бестолковы? Кто входит в руководство партий Сейма? Каков профессиональный состав наших властей предержащих? Какими были их жизненные университеты?
Начнем с политических динозавров, ни разу не покидавших здание Сейма с момента его реставрации. Таких, как физик Годманис, химик Добелис, учитель географии Абикис, доктор математики Жданок — ведь их и им подобных можно считать политиками-профессионалами. Какова их связь с реальной жизнью или хотя бы с бывшей профессией? За давностью лет эти связи увы, потеряны.
Среди депутатов и министров — настоящих и бывших — можно обнаружить кого угодно: юристов, врачей, музыкантов, бывших чиновников, экс-литераторов, исписавшихся журналистов, непьющих барменов, и даже операторов бензоколонок, а также знакомых, друзей, родных, подруг детства и верных соратников по политической борьбе. Но только не людей дела.
Попытки отыскать в этом кругу тех, кто за годы независимости создал хотя бы тысячу… Нет, — хотя бы сотню рабочих мест на производстве, наверняка закончатся неудачей. Зато тех, кто, положением, приватизировал и перепродал более или менее успешные латвийские госпредпредприятия — этих вы обнаружите в великом множестве. Но это же не назовешь предпринимательством.
Выражаясь аккуратно, все это лишь спекуляция с использованием служебного положения. Бывшего премьера, или другое экс-высокое должностное лицо, которое на прежних связях зарегистрировало ряд фирм, и занимается теперь лоббированием при дележе госзаказов или политическим крышеванием крупного бизнеса, — этих вы там тоже обнаружите тоже немало.
Среди депутатов разного уровня есть также и менеджеры муниципальных предприятий. Муниципальные предприятия в нашей стране — вещь деликатная. Рижские транспортники, например, — год из года получают миллионные дотации. Наруководят в минус, и лезут в городскую кассу — покрывать убытки. Цены на билеты при этом растут без стыда и совести… Это, что ли представители бизнеса?
Мы обнаружим там и представителей естественных монополий. Которые тоже, в общем, не бизнес. До недавнего времени смысл деятельности госмонополий сводился к тому, чтобы, последовательно повышая тарифы, обеспечивать предприятию высокую прибыль. С которой выплачивалось сверхвысокое вознаграждение комиссарам от партий, сидящим в правлениях и советах. Чтобы те, в свою очередь, переводили бы эти гонорары в казну своей партии, раздобывшей для них эти самые синекуры. Прямо как при развитом социализме: всем хорошо, все довольны — и ничего не производится.
Проще сказать, — кого в латвийской власти сегодня нет. А нет там и не было таких, как Илья Герчиков, который умудрился на плечах своих и своей команды сохранить на плаву и превратить в современное предприятие известный всем на шестой части суши “Дзинтарс” Нет там и Кирсонса, с нуля создавшего предприятие, ставшее ныне визитной карточкой Риги и Латвии. Нет там многих, им подобных… И в этом подлинная трагедия. В последнем Сейме депутатов, которые вышли из бизнеса, то есть понимают, как создать и руководить делом, — их там не больше 5%.
Разве мы доверим кузнецу принимать ребенка у роженицы? Разве за штурвал самолета посадим портного? Почему же считается, что управлять экономикой страны — это пустяк? Вот лидер “Гражданского союза” Кристовскис недавно не смог ответить журналисту, в чем разница между налогом на добавленную стоимость и налогом с оборота. Парню уже сорок восемь, а он не знал… Такова компетентность экс-министра обороны, огромного в хозяйственном отношении ведомства… Делайте выводы!
У каждой революции свои издержки. В 1991-ом в Латвии случился переворот кухарок. Вчерашние маргиналы взяли власть. Среди них были хорошие, честные люди. Поэты, драматурги, идеалисты. Они горели энтузиазмом и строили светлое будущее. Не их беда, наша, что они ничего не умели. Профессиональная подготовка людей, вынесенных волной песенной революции к вершинам власти, увы, не позволило им верно оценить и выбрать путь для страны.
А вполне вменяемый менеджмент таких гигантов как ВЭФ, Альфа, РВЗ, РАФ и пр. — он был отодвинут на свалку истории, предан забвению. Директора огромных предприятий и их замы, главные инженеры, технологи, мастера, изобретатели, — я говорю тут прежде всего о “нацкадрах”, — прошедшие большую производственную школу, знающие жизнь, рынок, технологии — все они в одночасье стали не нужны. Не слишком ли широкий жест для небольшой, в общем-то, нации — настолько обескровить свой управленческий и интеллектуальный потенциал? Где-то это даже напоминает 37-ой год в Красной армии. Триумф Рубикса на выборах в Европарламет — это ответ сегодняшнего общества многим неправедным решениям песенной революции, уже, увы, необратимым и неизлечимым.
Особенности национального кризиса
Почему же так долго все было “хорошо”? Почему кризис не случился раньше? Разруху в Европе преодолел план Маршалла. Маслом, восемнадцать лет смазывавшим шестеренки нашей экономики, сначала были перераспределенные государственные богатства. Затем по ходу интеграции в политическую и экономическую модели Европы в Латвию потек денежный жир, нагулянный всемирной “экономикой” ценных бумаг. Виртуальные деньги переполняли Старую Европу. И вот финансовый поток прорвал шлюзы шведских банков и золотым цунами обрушился на латвийский берег.
15,8 миллиардов латов — совокупный кредитный портфель банков страны. Львиная доля этой суммы приходиться на шведских “дочек”. И это без учета лизинга. Что Латвия сделала с такой прорвой средств? Построила автомобильный завод? Возвела космодром? Пустила атомную электростанцию в Вараклянах? Организовала производства, которое обеспечили новые рабочие места, и ныне, и в будущем? Нет, она распорядилоась ими по-другому. Процентов 25-30 это суммы Латвия проела и пропила, фактически спустив их в унитаз. Часть, конечно, пошло на модные тряпки и гламур. Еще около 50% заморожено сегодня в недвижимости, которая по большому счету никому не нужна. Глупо, скучно и пошло были потрачены эти деньги… И кто же в том виноват?
Мог ли думать о тяжелых последствиях рядовой, необученный рынком обыватель? Он и о Великой депрессии мало что слышал. А могло ли догадываться о плохом сценарии наше правительство? Конечно, могло! И даже должно было наморщить свой лобик и сделать это! Зачем оно еще тогда нужно, скажите на милость? Объявлять войны и заключать мир? Это-то уж точно сделают другие! А вот насчет макроэкономического регулирования…
Таким образом, еще вопрос: почему правительство не обратило свой взор на производство и не достигло договоренности с банками о кредитовании различных отраслей экономики? Да и без ответа на него получается, что компетентность Кабмина сродни статистической конторе. Они сообщают нам через прессу, насколько вырос или упал ВВП, — так же, как Гидрометцентр сообщает о капризах погоды. Ноль действий, голая констатация.
Не сегодня и не вчера сложилось у меня чувство, что наши министры верят: реки бывают кисельными, творог растет на деревьях, а деньги живут и размножаются в тумбочках. Когда крах рынка ценных бумаг перекрыл заграничный денежный краник, кинулись министры по привычке к тумбочкам за зарплатами, но пустота встретила их. И там же, у тумбочки выяснилось еще одно неприятное обстоятельство: нет в Латвии произведенного продукта, который можно продать за реальные деньги. А почему?..
Система госуправления Латвии во многом создавалось паркетными юристами из Госуниверситета им. П. И. Стучки, разделяющими в ту пору идеи Народного Фронта. Безусловно, это были незаурядные правоведы. Но мы должны ясно понимать суть, саму природу юридической работы. Она создает правила, обязательные для всех и соотносит их с жизнью. Сами по себе законы не создают содержания.
В 90-х новые законы ломали старый быт и старую жизнь. Они вложили меч революции в руки госаппарата, поставив его в авангард борьбы за новые ценности. Поэтому в Латвии случилось так, что именно государство как таковое, а не человек, не личность, как это принято в европейской традиции, было провозглашено главной ценностью. А чиновники, эти винтики госмашины, стали при этом олицетворением страны и ее народа.
Наша государственная машина долго росла и развивалась по старым бюрократическим принципам: до тех пор, пока было куда ставить столы. Бросая вызов бизнесу на рынке труда, государство превратило место госслужащего в самое желанное и привлекательное. К зарплате там прилагались различные социальные пакеты: страховка здоровья, оплата счетов за мобильные телефоны, транспортные компенсации, и премии, премии, премии…
Дальше — больше. Казна представлялась слугам народа бездонной бочкой. На гребне “жирных” лет наиболее пробивные и творческие департаменты брали из нее кругленькие суммы на корпоративный отдых и прочие именины, когда вокруг щедро накрытых столов пели и плясали артисты прямо таки международного масштаба…
А как изобретательно и талантливо создавались чиновничьи кормушки. Есть такая небольшая компания — SIA Vides Studija. Работает там сегодня человек двадцать. В докризисное время компания занимала три этажа в Старой Риге, а, значит, имела 40-60 сотрудников. Почему я пишу об этой мало кому известной фирме? Да юридический статус у нее необычный: государственное общество с ограниченной ответственностью. Стопроцентным владельцем которого является министерство среды.
Компания эта занимается тем, что осваивает средства выделяемые Евросоюзом странам-участницам на производство фильмов о дикой природе. При таком раздутом аппарате до самих авторов доходили, не деньги, выделенные на создание фильмов, а жалкие слезы. Вы представляете, какие суммы тратились на зарплаты, премии, аренду, и все прочее.
На примере этой госфирмы прекрасно видно, как наш чиновник убил заложенную в сам проект идею творческой конкуренции, превратив ее в кормушку — это во-первых. А во-вторых при этом извращается сама идея ограниченной ответственности. Частник и государство играют на одном поле. Вопрос: за кем будет победа? А сколько в нашем государстве таких неизвестных широкой публике SIA?
Пример второй. Характеризует атмосферу благодушия, царящую в госучреждениях, когда качество работы — не главное. Всем знакомо агентство LIAA, что рассматривает бизнес-проекты. Оно решает, кому давать европейские деньги, а кому — нет. Экспертизой там занято около 150 человек. Много молодежи: 25 лет, чуть старше, чуть моложе.
Трудно сказать, к кому пришла идея, что дети в этом возрасте способны оценить проект в сфере радиоэлектронного производства, металлообработки, программирования и т.д. Один из этих парней, почти магистр экономики, составлял мне бизнес-план. Речь шла о международном проекте, развивающемся в России, Беларуси, Германии. Так вот, когда пришел момент сделать прогноз доходности, он заявил: немецкий рынок по своему объему (видимо посмотрел на карту и имел ввиду территорию) не сравним с Россией, а потому я делал свой расчет и прогноз по белорусской модели. Таков уровень понимания у эксперта госагентства — сравнить первую экономику Европы с белорусской! И это был один из лучших, по рекомендации….
Незаметно бюрократическая голова высосала из тела страны все соки. Стала огромной, как у младенца, чуть ли не больше туловища. Она вобрала в себя людские ресурсы, предложив им большие, чем в бизнесе деньги. Развратила их возможностью эти деньги получать ни за что. Так продолжалось годы… Сложилась ситуация, когда водитель министра в знак благодарности за преданность мог занять место в правлении госпредприятия и получать больше, чем зарабатывал руководитель не то, что малого, а даже среднего бизнеса. Зазеркалье превратилось у нас норму. Но как только денежный шланг, поддерживающий ее голову в нормальном положении был выдернут, — она упала на грудь, сломав позвоночник экономике.
01.10.2009
Вадим Авва
продолжение – “Вторая банановая”…. читайте здесь же
P.S. Если Вы поделитесь в своей ленте этим материалом, Вы поможете проекту DIDRO.lv развиваться. Спасибо.