После того, как в дело включился ЕБРР, первую фазу операции по спасению “рядового Парекса” можно считать завершенной. Остался осадок — о нем и речь. Напомню фабулу: зимой, кажется, правительство заявило: чтобы банковская система не рухнула, мы перенимаем Parex. На дворе май, накопились вопросы.
Бывшие владельцы объяснили крах тем, что власти Швеции посмели озвучить намерения поддержать, в случае необходимости, свои банки. Эти идеи вызвали панику среди клиентов Parex, и деньги, подобно водам Даугавы, начали утекать со счетов. Ведь у отечественного “производителя” финансовых услуг правительственных гарантий нет, плакались миллионеры Каргин и Красовицкий, и делали это так трогательно, что сжималось сердце, а на щеку набегала скупая мужская слеза сопереживания.
Сегодня, когда чувства политиков и экс-банкиров подсохли, как лужа после июльского дождика, задам свой первый вопрос. Ответьте, люди: почему в тех обстоятельствах не началась паника в “Айзкрауклес” и в “Риетуму”? Почему страх не накрыл с головой клиентов “Сберегательного” и прочих нешведских банков? Можно, конечно, оправдываться так: у этих нет такого большого числа латвийских клиентов. Однако, если в отношении Rietumu я могу согласиться с этим аргументом, то в отношении “Айзека” и Krājbanka — никогда.
Хотите увидеть живых натуральных пенсионеров, — зайдите в ближайшее отделение Krājbanka. Или вспомните, какой вышел скандал, когда Aizkraukles попытался в “поправить” в одностороннем порядке договора по ипотеке. Волну возмущения подняли не киевляне, и не жители Костомукши, — нет, это были наши соотечественники. Так и выходит: шведы в “Парексе” не виноваты, и нечего валить с больной головы на здоровую. И ничто не мешало Ивару Теодоровичу “в ответку” скандинавам заявить о поддержке своих, латвийских банков с местным капиталом. Это вышло бы, безусловно, дешевле вбуханных в Parex 800 миллионов. Почему же это не было сделано так?
Накануне известных событий, кажется, лишь селянин из латгальской глубинки не знал о проблемах “Парекса”, о том, что со дня на день этот банк рухнет. Откуда шла такая информация? Почему ее нельзя было опровергнуть заявлением правительства или главы Центробанка? Видимо, потому, что это была правда… А знать ее мог только высший менеджмент и еще немногие. Они также могли знать реальную сумму потерь Parex в Lehmann Brothers или в где-то другом месте, — ту сумму, которую до сих пор никто не озвучил. Я подозреваю, она была настолько велика, что сомнений в скорой кончине больного у стоящих рядом финансовых медиков не было. Они могли предупредить друзей. А дальше как в пословице: что знают двое, знает и свинья.
Следующие вопросы адресованы надзорным органам, Центробанку и Минфину. Други мои любезные, а сколько к моменту перенятия банка правительством находилось на его счетах денег самоуправлений? 100, 50 или 200 миллионов?… Дальше: эти средства на сегодняшний день разморожены? И еще: какую сумму пришлось бы возвратить Госкассе, чтобы гарантировать возврат депозитных вкладов в размере 50 000 латов в случае банкротства банка? Вы понимаете? Если у вас был на депозите миллион, вам вернут лишь 50 000, и вопрос закрыт. Остальная сумма — ваш риск.
Скажите: средства самоуправлений, госпредприятий и учреждений в Parex, депозиты по 50 000 там же — все вместе это превышает 800 миллионов или нет? Если нет, зачем вы отдали деньги налогоплательщиков в уплату обязательств господ Каргина и Красовицкого? Могу ли я рассчитывать на благосклонность и верное плечо правительства, если наберу долгов на тысяч на десять? Или для участия в подобных проектах необходимо занять сумму, более близкую к миллиарду? Также непонятно, почему при таком, в высшей степени гуманном, подходе уважаемое правительство не оплатит обязательств латвийцев, задолжавших по ипотеке? Ну, чтобы не волновались “тевземцы”, можно только обязательства латышей…
Нам говорили: Parex надо спасать, потому что это системообразующий банк. По разным данным на его долю выпадало 16-19% рынка. Много? Да. Но можно ли эти проценты считать системообразующими? Вряд ли. Эту долю легко и с удовольствием распределили бы между собой другие участники рынка. Системообразующим для Латвии является, например, Statoil. Если по каким-либо причинам он исчезнет и, не дай Бог, прихватит с собой Neste, где мы будем заливать бензин в наши авто?
А то, что Parex — он номер один — все это мантра г-на Каргина, которую он с разным успехом внушал стране все годы существования своей организации. И, уж, конечно, падение Parex ни в коем случае не погребло бы под собой всю банковскую систему страны — ростом великан не вышел. Получается, и здесь врали.
Если Parex не вернет кредит синдикату, Латвия будет скомпрометирована как страна, и не получит ни сантима помощи от международных организаций — ни сейчас, ни в будущем — так пело нам правительство. Что ж, теперь реноме страны поддержано, часть кредита вернули, договариваемся о возврате оставшейся части, и — о, слава Всевышнему! — получили кредит от МВФ на спасение страны. Стало ли в государстве от этого лучше, хочется спросить. Вместо дефолта Parex дефолт стал грозить стране.
Но не стоит пугать нас и дефолтом. Он не смерть, и не атомная катастрофа, в конце концов. Словения и Хорватия испытывали подобные трудности в свое время. Но кто-то разве вычеркнул эти страны из ряда европейских? Им не подают руки? С ними не общаются? Нет же. А раз так — учитесь торговаться и отстаивать свои интересы и не говорите ерунды почтенной публике.
Не знаю, смотрели ли, вы, читатель, картину “Брат-2”. Напомню: там есть эпизод, когда к банкиру Белкину, герою Сергея Маковецкого, приходит невзрачный человек с гладкими, зачесанными назад волосами и спрашивает: где деньги? Не извольте волноваться, отвечает банкир. Тогда гладкий человек бьет ладонью по столу и очень четко произносит фразу: “Белкин, такими деньгами не шутят!”… Когда я начинаю думать, куда ушли со счетов Parex 250 миллионов первого транша госпомощи, всегда вспоминаю этот эпизод. Только его.
В самом деле, — чем объяснить исчезновение такой суммы в самый момент перенятия банка? Или, может, эти деньги все-таки смогли дойти хотя бы Даугавпилса?.. Власть, скажи народу, это ты спасла жизни Каргина и Красовицкого, их близких, заплатив за них нашими деньгами их долги “серьезным клиентам”? Человеческая жизнь священна. Но кто дал право, спасая жизни, ломать судьбы?..
Почему на каждого из нас, включая младенцев, и тех, кто сегодня умирает в онкологии, навесили долг по 800 латов на каждого? Столько, если я не ошибаюсь, стоит отопительный сезон в однокомнатной квартире. Год у пенсионеров не болит голова о квартплате. Почему, в том числе, и из-за этого моя мать не дождалась прибавки к пенсии? Почему она должна бороться за выживание, а два “К” — по-прежнему владеют виллами “Марта” и “Адлер” в Юрмале?..
Знают ли сегодня фискальные службы Латвии, как и на кого переписаны состояния этих бессовестных людей? Когда в Америке поймали Бернарда Медоффа, у него отобрали все, поступив по сути, а не по букве. Правительство Годманиса поступило безнравственно, отобрав у честных и нищих, и оставив у богатых лжецов. Когда-то Каргин сказал, что презирает, тех, кто беднее его. Сейчас власть заставила меня помочь человеку, уважительно относиться к которому не позволяет чувство собственного достоинства.
Но есть, если угодно и другая версия. Правительство Годманиса, переведя деньги в Parex, руками двух “К” окэшило все или часть из них. Сегодня эти деньги превратились в наличные, которыми платится за политическую рекламу, а возможно и за политическое молчание. Иначе как объяснить отказ, пришедшей к нам по снегам из далекой Сибири в бальных тапочках, Сандры Калниете поставить свою подпись под требованием создать парламентскую комиссию по расследованию дела Parex? Если такие причины есть пусть, она и прочие сообщат о них обществу или умолкнут навеки.
На днях Илмар Римшевиц заявил: необходимо немедленно продать Parex, иначе менеджмент доведет банк до ручки. Они уже это делают, установив себе безумно высокие зарплаты. Впрочем, профессионализм сегодняшнего менеджмента банка — тема отдельной статьи. Но сколько беспомощности в словах главного банкира страны. Стало быть, принимая решение по перенятию Parex, с ним не советовались? Но, позвольте, Римшевиц занимается банковской сферой с момента обретения нами независимости, он профессионал и обязан понимать, что сегодня продать банк не-во-змо-жно! То есть его невозможно продать за те 800миллионов денег налогоплательщиков, что бухнуло в него наше правительство. Таких денег за него не предлагали и в лучшие времена. Что говорить сейчас, когда и банк убыточен и денег на рынке просто нет. Это очевидно любому и для этого не надо быть банкиром. Поэтому контракт, по которому мы платим японцам ежемесячно бешеные суммы за консультации по продаже банке вызывает, мягко говоря, недоумение.
Среднего американца волнует, кто на самом деле убил Дж.Ф. Кеннеди. Добропорядочного француза беспокоит, отравили ли англичане Наполеона на острове Св. Елены, или он умер от естественных причин. Латыша в деле Parex должны интересовать как минимум два момента: на чем действительно “погорели” Каргин и Красовицкий (просто, чтобы знать, на будущее); и вернет ли восстановленный Parex долги бюджету с учетом инфляции и процентов? И если вернет, как компенсирует правительство моральный и материальный ущерб от спасения Parex налогоплательщикам, — тем, кто доживет до того светлого дня? Последний вопрос — риторический, ибо ответ на него известен.
P.S. Если Вы поделитесь в своей ленте этим материалом, Вы поможете проекту DIDRO.lv развиваться. Спасибо.